Нахман из Брацлава
Источник:  |
||||||||
|
||||||||
| Раби Нахман из Брацлава | |
| רבי נחמן מברסלב | |
| Род деятельности: | |
|---|---|
| Дата рождения: |
4 апреля 1772 |
| Место рождения: | |
| Подданство: | |
| Дата смерти: |
16 октября 1810 (38 лет) |
| Место смерти: | |
Раби Нахман из Брацлава (רבי נחמן מברסלב, Нахман бен Симха, 1772, Меджибож – 1810, Умань) - один из духовных лидеров хасидизма на Украине, основатель его брацлавского течения. Также известен под аббревиатурой Моhаран от 'морену hа-рав Нахман' — `наш учитель рабби Нахман`.
Содержание |
Биографические сведения
Правнук основателя хасидизма Исраэля бен Элиэзера Баал-Шем-Това (Бешта).
Родители р. Симха (сын р. Нахмана из Городенки, одного из ближайших учеников и последователей Бешта, умер в 1765 г.) и Фейга (внучка Бешта) жили в доме Бешта.
Воспитывался в проникнутой мистическими настроениями хасидской среде. На 14-м году жизни его женили на дочери зажиточного арендатора помещичьих угодий, в доме которого в местечке Гусятин (Подольской губернии) Нахман провел годы отрочества.
Он усердно изучал талмудическую и каббалистическую литературу, часто и подолгу постился. Глубокое впечатление произвела на него природа Подолии, укрепившая его религиозное чувство. После смерти тестя Нахман переселился в местечко Медведевка (Киевская губерния), где жил до 1798 г.
Проповедь Нахмана привлекла к нему группу последователей, однако он не хотел стать одним из тех цадиков, которые, по его мнению, пренебрегли заветами Бешта и не сумели предотвратить упадок хасидизма.
Нахман стремился «восстановить венец хасидизма» и распространить это учение по всему миру. Резкость взглядов и высказываний Нахмана вызвали бурю возмущения в хасидском мире, воспринятую Нахманом как неотвратимый рок и ставшую причиной его глубокого душевного разлада.
Алия
В 1798 г. Нахман совершил поездку в Эрец-Исраэль, ради чего ему пришлось продать все имущество и отдать дочь в услужение.
Нахман посетил Хайфу, Яффу, Тверию, Цфат и другие места, посвятил много времени изучению Каббалы.
Поездка в Эрец-Исраэль оказала огромное влияние на мировоззрение Нахмана; он пришел к выводу, что все его знания до этой поездки не имеют никакого значения, и запретил ссылаться на какие-либо из его прежних высказываний.
«Я живу только в Эрец-Исраэль, — говорил он впоследствии, — и куда я ни еду, я, в сущности, еду только в Эрец-Исраэль». Однако через несколько месяцев Нахман вынужден был покинуть Эрец-Исраэль из-за вторжения французских войск.
Украина
Летом 1800 г. Нахман поселился в местечке Златополь (Киевская губерния) и возобновил свою проповедь, подвергая беспощадной критике цадиков своего времени. «Искусителю, — говорил он, — трудно справиться одному со своей разрушительной работой. Поэтому он назначил такого-то цадика в одном, а такого-то — в другом месте».
Обличение цадиков сопровождалось у Нахмана безграничным самовосхвалением; себя он считал «единственным вождем Израиля своего времени».
Подобные высказывания навлекли на Нахмана гнев других вождей хасидизма, среди которых особой непримиримостью отличался популярный цадик Арье Лейб из Шполы (прозванный Шпольским старцем; 1725–1812).
Он обвинял Нахмана в склонности к саббатианству и франкизму, в нарушении моральных принципов.
Ожесточенные споры, особенно с Арье Лейбом из Шполе, привели к включению в брацлавскую доктрину представления о том, что быть объектом вечных споров (махлокет) является определяющей характеристикой истинного цадика.
Эта вера позволила Брацлаву принять, а не отшатнуться от своего противоречивого статуса и противостоять враждебности, которую он продолжал вызывать ещё долгое время после смерти своего основателя.
Начались гонения на Нахмана и его последователей, заставившие его в 1802 г. переехать в местечко Брацлав Подольской губернии (ныне Винницкая область).
Нахман воспринимал эти гонения как должное; он говорил: «Как могут они не враждовать против меня? Ведь я иду по совершенно новому пути, на который не ступал еще до меня ни один человек... Я не от мира сего, и потому мир не может меня терпеть».
В Брацлав стекались многочисленные хасиды, привлеченные новым учением; однако цадики продолжали преследовать Нахмана и там. Многие из прежних друзей покинули его, в том числе и его дядя Барух бен Иехиэль из Меджибожа.
Леви, Ицхак из Бердичева, друг Нахмана, не решался защищать его публично.
Покинув в 1810 г. Брацлав, Нахман стал кочевать по местечкам Украины, благодаря чему его учение широко распространилось.
Его надежда на начало неминуемого искупления была разбита со смертью в 1806 году его маленького сына, на которого возлагались мессианские амбиции Нахмана; но это не погасило ожидание того, что он выполнит свою мессианскую задачу в будущем, вероятно, после своей смерти.
Почувствовав приближение кончины (в 1808 г. он заболел туберкулезом), Нахман сделал остановку в Умани.
Приближенным Нахман говорил: «Души умерших за веру ждут меня» (намекая на уманскую резню 1768 г.). Он скончался в праздник Сукот, 18 числа месяца тишрей. Его могила в Умани по сей день является местом паломничества брацлавских хасидов.
Брацлавский кружок никогда не насчитывал более нескольких сотен, в основном бедных хасидов, разбросанных по горстке небольших общин в губерниях Подолья, Волыни и Киева.
По сравнению с некоторыми хасидскими школами девятнадцатого века, его сфера влияния и политическое влияние всегда были крайне ограниченными.
Тем не менее, он создал отличительную идентичность, которая вызывала как восхищение, так и презрение, что позволило Брацлаву поддерживать высокую заметность в хасидском мире и за его пределами.
Учение Нахмана
Обвинения в лжемессианстве
Хотя обвинения в склонности к саббатианству и франкизму, выдвигавшиеся против Нахмана его противниками, были необоснованными, известное влияние этих еретических доктрин прослеживается в некоторых пунктах учения Нахмана.
Нахман придавал огромное значение каббалистической идее тикун (возвращения Вселенной в совершенное состояние).
Вера Нахмана в свое мессианское призвание, в то, что либо ему, либо одному из его потомков суждено стать Мессией (из дома Давида и дома Иосифа одновременно), по-видимому, возникла у него еще до переезда в Златополь и окончательно утвердилась в последующие годы.
Отношение к каббале
Радикальное новаторство р. Нахмана сказалось в трактовке им основных идей Каббалы и его взглядах на роль цадика в хасидизме.
Считая себя завершителем традиции, восходящей через Баал-Шем-Това и Ицхака Лурию к Шимону бар Иохаю, Нахман , вместе с тем, не был готов безоговорочно принять все установки своих предшественников и часто высказывал желание «начать все сначала».
Так, анализируя сокровенный смысл каббалистического понятия Эйн-Соф, Нахман учил, что Всевышний сотворил мир, желая явить свое милосердие; в мире царит ничем не ограниченная воля Божества.
Присутствие Божества обнаруживается во всем, даже во зле (клипот). Поэтому человек, погрязший во зле, может легко найти Творца и раскаяться, так как «сломанное можно починить».
Нахман усматривал противоречие в учении лурианской каббалы (авторитет которой он не отвергал) о «самосокращении Божества» (цимцум): вездесущий Бог не может отсутствовать в какой-то части сотворенного Им мира.
Нахман относит цимцум лишь к недоступному для разума будущему. Однако противоречия теософской доктрины каббалы занимали Нахмана лишь постольку, поскольку они могли породить сомнения в существовании Бога.
Главное значение этой доктрины, согласно Нахману, — в освобождении от сомнений с помощью веры, преодолевающей ограниченность рационального мышления. Вера основана не на логике, а на свободной воле: лишь с помощью веры постигаются высшие религиозные ценности, например, любовь к Богу.
Поэтому Нахман был решительным противником изучения философии. Вера, учил он. начинается там, где кончается разум. Из-за маловерия евреи продолжают пребывать в галуте. Смысл избавления — в разрешении всех сомнений.
Несмотря на пессимистическую оценку Нахманом земного существования, которое, по его мнению, достойно зваться адом, он решительно отвергал уныние и упадок духа, приводящие к отдалению от Бога. Вере должны сопутствовать радость и душевный подъём.
Человек должен неустанно стремиться достичь состояния двекут, постоянно контролировать свои помыслы и дела в общении с цадиком.
Нахман учил, что вера в учение цадика может привести того, кто погряз в заблуждениях, к духовному возрождению. Такое действие может оказать даже хасидский напев (нигун), услышанный от цадика.
Нахман полагал даже, что цадик «своим учением учит Господа, как обращаться с нами». Однако главная миссия цадика состоит в том, чтобы оставить после себя круг избранных учеников, которые, в свою очередь, станут учителями, и т. д., до тех пор, пока учение хасидизма не распространится по всему миру.
Личность цадика, неизбежно противоречивая, наделяется в учении Нахмана чертами страждущего Мессии и Мессии, способствующего «исправлению» (тикун) Вселенной.
Эти мессианские претензии Нахмана , по-видимому, и навлекли на него обвинения в склонности к саббатианству и франкизму.
Особая экзальтированность религиозного чувства отличала последователей Нахмана от других течений в хасидизме. Брацлавские хасиды имели обыкновение навещать цадика не только тогда, когда нуждались в его совете или наставлении, но и по субботним и праздничным дням (на Рош hа-Шана, Хануку и Шавуот). В эти дни к Нахману стекались толпы приверженцев.
Однако ему не удалось стать подлинным реформатором хасидизма.
Дети и внук Нахмана рано умерли, и у него не осталось преемника.
Книги р. Нахмана
Нахман — автор нескольких эзотерических сочинений, не предназначенных для печати. Одно из них было уничтожено по его приказанию ещё при его жизни (в сочинениях Н. Штернхарца упоминается как «Сожженная книга»).
Два других — «Сефер hа-гануз» («Книга сокровенного»), которую «будет толковать сам Мессия», и «Мегилат hа-старим» («Свиток тайн»), посвященные событиям, знаменующим приход Мессии и роли самого Нахмана в этих событиях сокрыты. Так, вторая книга была найдена только в 2006 году.
Почти вся «открытая» литература брацлавского хасидизма — плод трудов Н. Штернхарца, старательно записывавшего каждое изречение Нахмана.
Первый сборник теософских размышлений и поучений Нахмана «Ликутей Моhаран» («Сборник поучений Мохарана») был издан при его жизни (Острог, 1808), а второй под заглавием «Ликутей Мохаран тиньяна» («Второй сборник поучений Моhарана»), а также «Сефер hа-миддот» («Книга нравов») — посмертно (Могилев, 1811).
Особую часть творчества Нахмана составляют мистико-символические рассказы, в которых отражены его мессианские взгляды. Они собраны в книге «Сипурей маасийот» («Рассказы»), изданной в 1815 г. на идиш и в переводе Штернхарца на иврит (русский перевод — издательство «Шамир», Иер., 1987).
Эти рассказы, выявившие громадный литературный талант Нахмана — мастерское владение разговорной речью, изощренную фантазию в построении сюжета в сочетании с высокой простотой, характерной для лучших творений фольклора, — оказали глубокое влияние на еврейскую литературу, главным образом на идише (см., например, И. Л. Перец, Дер Нистер, Д. Игнатов), но также и на других языках (например, М. Бубер, Нелли Закс).
Некоторые проповеди — своего рода беседы с Творцом, — а также поучения Нахмана были опубликованы Н. Штернхарцем, придавшим им форму молитв, под названием «Ликутей тфиллот» («Сборник молитв», Брацлав, 1827). Штернхарц описал жизнь Нахмана в ряде книг, в том числе «Хаей Мохаран» («Жизнь Мохарана, издана в 1874 или 1875 гг.) и «Иемей Мохаран» («Дни Мохарана», 1904).
Развитие брацлавского хасидизма после р. Нахмана
Центральное положение в брацлавском хасидизме после смерти Нахмана занял его ученик Натан Штернхарц (1780–1845), примкнувший к кругу преданных последователей Нахмана в 1803 г. и вскоре ставший его доверенным лицом и секретарем.
Натан привлек новых рекрутов на брацлавский путь и возродил некоторые из его ослабевающих традиций, прежде всего ежегодные собрания при дворе ребе на Рош hа-Шана, которые он превратил в главный брацлавский институт, а именно паломничество Рош hа-Шана к могиле Нахмана в Умани.
Штернхарц авторитетно распространял, излагал и публиковал учения Нахмана, но никогда не позволял себе восприниматься как ребе в своем собственном праве.
Приверженцы Нахмана продолжали соблюдать установленный им в последние годы жизни обычай исповедоваться перед цадиком или друг перед другом, за что получили прозвище видуйникес (идиш, от ивритского видуй — исповедь).
Хотя обычай исповеди практиковался и ранее при дворах Хаима Хайкла из Амдура (Гродненская губерния; умер в 1787 г.), Шнеура Залмана из Ляд и других цадиков, у брацлавских хасидов он приобрел особо важное значение.
После смерти Натана ряд его учеников стали видными фигурами в лагере брацлавов, но никто из них так и не достиг господства Натана, и никто никогда не претендовал и не получил статус преемника Нахмана в качестве ребе.
Это привело к уникальному культу мертвого Нахмана, который, как ожидается, вернется как Мессия и который продолжает функционировать по сей день как единственный цадик Брацлава.
Это также породило уничижительное прозвище «мертвые хасиды», под которым брацлавский кружок стал известен среди своих многочисленных противников.
Другие хасидские группы продолжали преследовать брацлавских хасидов в течение девятнадцатого века.
Одна волна яростных враждебных действий, направленных на Натана и его последователей почти сразу после того, как он приступил к своему предприятию по восстановлению Брацлава, была организована подолянским цадиком Моше Цеви из Саврани (1775–1837) и достигла своего апогея в середине 1830-х годов.
Другая серия враждебных действий вспыхнула в 1860-х годах, возглавляемая на местном уровне несколькими цадиками, принадлежавшими к могущественной династии Чернобыль.
Хотя единственным «истинным цадиком» для брацлавских хасидов всегда оставался «покойный цадик» Нахман (отсюда их прозвище — тойте хасидим, `мёртвые хасиды`), продолжатели дела Нахмана добились, особенно с конца 19 в., значительных успехов в деле распространения его учения.
Брацлавские сочинения, особенно сборник символических рассказов Нахмана, также вызвали насмешки некоторых восточноевропейских маскилим, в частности Йосефа Перла (1773–1839), которые высмеивали их.
Напротив, в первые десятилетия двадцатого века литература Брацлава и ее глубокая духовность были воспеты западными «неохасидскими» мыслителями, включая Мартина Бубера и Ѓилеля Цейтлина.
Движение пережило религиозное подавление при советской власти (в Украине оно продолжало существовать и в 1920-х гг.), создав важный форпост между Первой и Второй мировыми войнами в Польше, где центр в Люблине заменил Умань в качестве места ежегодного собрания нескольких сотен брацлавских хасидов.
После Второй мировой войны брацлавский хасидизм возродился в Израиле и Новом Свете.
В Израиле большинство брацлавских хасидов сосредоточено в Иерусалиме, Бней-Браке и Цфате. В начале 1980-х гг. Элиэзер Шломо Шик (Браславер), претендовавший на старшинство среди брацлавских хасидов, пытался основать «город Брацлав» в поселке Явнеэль (Нижняя Галилея), однако этому воспротивилась почти вся община брацлавских хасидов, а под ее влиянием — и правительство Государства Израиль.
Три коротких стихотворения Нахмана — «Кол hа-олам куло гешер цар мэод» («Весь мир — очень узкий мост»), «Мицва гдола лиhьёт бе-симха» («Великий завет — жить в радости») и «Шират hа-асавим» («Песнь трав»), положенные на традиционные хасидские напевы, стали в Израиле популярными песнями.
Творчеству Нахмана посвящен ряд исследований и произведений художественной литературы, в том числе книга П. Саде «Тикун hа-лев — сипурим, халомот, сихот» («Исправление сердца — рассказы, сновидения, беседы». Т.-А.—Иер., 1981). Труд Саде снабжен биографическим очерком и подробным анализом религиозного учения и литературного творчества Нахмана.
Брацлавский хасидизм сегодня
В отсутствие живого ребе движение остается небольшим и раздробленным, возглавляемым рядом харизматичных личностей, которые не всегда сходятся во взглядах.
С последних десятилетий двадцатого века некоторые из его фракций стали пользоваться беспрецедентной популярностью среди светских евреев, которых привлекли в орбиту Брацлава мессианские прозелитические усилия и динамичная программа публикаций, которая делает широко доступными даже самые эзотерические течения старой литературы Брацлава.
Литература
- «Умань, Умань, Рош-а-Шоно…»
- Ицхак Брейтер. День жизни Брацлавского хасида; Авраам Гринбаум. Вопросы и ответы о брацлавском хасидизме. — Санкт-Петербург: «Роспринт», 1992. ISBN 5-87180-009-2
- 100 еврейских местечек Подолии
- David Assaf, “‘‘Adayin lo’ nishkat ha-riv ḥinam’: Ha-Ma’avak neged ḥasidut Braslav bi-shenot ha-shishim shel ha-me’ah ha-yod-tet,” Tsiyon 59.4 (1994): 465–506, also in his Ne’ehạz ba-sevakh: Pirke mashber u-mevukhah be-toledot ha-ḥasidut; pp. 179–234 (Jerusalem, 2006);
- David Assaf, Breslav. Bibliyografyah mu’eret (Jerusalem, 2000), with an electronic supplement, Hosafot ve-tikunim, 2000–2006 (July 2006) [www.tau.ac.il/ ;dassaf/index-heb .html]; Mendel Piekarz, Ḥasidut Braslav, 2nd ed. (Jerusalem, 1995), pp. 199–218.
Источники
- КЕЭ, том 5, кол. 645–649
- Bratslav Hasidism byAda Rapoport-Albert - The YIVO Encyclopedia of Jews in Eastern Europe
